Жил-был старик, у него было три дочери: большая и средняя — щеголихи, а меньшая только о хозяйстве радела. Сбирается отец в город и спрашивает у своих дочерей: которой что купить? Большая просит:
- Купи мне на платье!
И середняя то ж говорит.
- А тебе что, дочь моя любимая? — спрашивает у меньшой.
- Купи мне, батюшка, перышко Финиста Ясна Сокола.
Отец простился с ними и уехал в город; большим дочерям купил на платье, а перышка Финиста Ясна Сокола нигде не нашел. Воротился домой, старшую и середнюю дочерей обновами обрадовал.
- А тебе, — говорит меньшой, — не нашел перышка Финиста Ясна Сокола.
- Так и быть, — сказала она, — может, в другой раз посчастливится найти.
Большие сестры кроят да обновы себе шьют, да над нею посмеиваются; а она знай отмалчивается. Опять собирается отец в город и спрашивает:
- Ну, дочки, что вам купить?
Большая и середняя просят по платку купить, а меньшая говорит:
- Купи мне, батюшка, перышко Финиста Ясна Сокола.
Отец поехал в город, купил два платка, а перышка и в глаза не видал. Воротился назад и говорит:
- Ах, дочка, ведь я опять не нашел перышка Финиста Ясна Сокола!
- Ничего, батюшка; может, в иное время посчастливится.
Вот и в третий раз собирается отец в город и спрашивает:
- Сказывайте, дочки, что вам купить?
Большие говорят:
- Купи нам серьги
, а меньшая опять свое:
- Купи мне перышко Финиста Ясна Сокола.
Отец искупил золотые серьги, бросился искать перышка — никто такого не ведает; опечалился и поехал из городу. Только за заставу, а навстречу ему старичок несет коробочку.
- Что несешь, старина?
- Перышко Финиста Ясна Сокола.
- Что за него просишь?
- Давай тысячу.
Отец заплатил деньги и поскакал домой с коробочкой. Встречают его дочери.
- Ну, дочь моя любимая, — говорит он меньшой, — наконец и тебе купил подарок; на, возьми!
Меньшая дочь чуть не прыгнула от радости, взяла коробочку, стала ее целовать-миловать, крепко к сердцу прижимать.
После ужина разошлись все спать по своим светелкам; пришла и она в свою горницу, открыла коробочку — перышко Финиста Ясна Сокола тотчас вылетело, ударилось об пол, и явился перед девицей прекрасный царевич. Повели они меж собой речи сладкие, хорошие. Услыхали сестры и спрашивают:
- С кем это, сестрица, ты разговариваешь?
- Сама с собой, — отвечает красна девица.
- А ну, отопрись!
Царевич ударился об пол — и сделался перышком; она взяла, положила перышко в коробочку и отворила дверь. Сестры и туда смотрят и сюда заглядывают — нет никого! Только они ушли, красная девица открыла окно, достала перышко и говорит:
- Полетай, мое перышко, во чисто поле; погуляй до поры до времени!
Перышко обратилось Ясным Соколом и улетело в чистое поле.
На другую ночь прилетает Финист Ясный Сокол к своей девице; пошли у них разговоры веселые. Сестры услыхали и сейчас к отцу побежали:
- Батюшка! У нашей сестры кто-то по ночам бывает; и теперь сидит да с нею разговаривает.
Отец встал и пошел к меньшой дочери, входит в ее горницу, а царевич уж давно обратился перышком и лежит в коробочке.
- Ах вы, негодные! — накинулся отец на своих больших дочерей. — Что вы на нее понапрасну взводите? Лучше бы за собой присматривали!
На другой день сестры поднялись на хитрости: вечером, когда на дворе совсем стемнело, подставили лестницу, набрали острых ножей да иголок и натыкали на окне красной девицы.
Ночью прилетел Финист Ясный Сокол, бился-бился — не мог попасть в горницу, только крылышки себе обрезал.
- Прощай, красна девица! — сказал он. — Если вздумаешь искать меня, то ищи за тридевять земель, в тридесятом царстве. Прежде три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три просвиры каменных изгложешь, чем найдешь меня, добра молодца!
А девица спит себе: хоть и слышит сквозь сон эти речи неприветливые, а встать-пробудиться не может.
Утром просыпается, смотрит — на окне ножи да иглы натыканы, а с них кровь так и капает. Всплеснула руками:
- Ах, боже мой! Знать, сестрицы сгубили моего друга милого!
В тот же час собралась и ушла из дому. Побежала в кузницу, сковала себе три пары башмаков железных да три посоха чугунных, запаслась тремя каменными просвирами и пустилась в дорогу искать Финиста Ясна Сокола.
Шла-шла, пару башмаков истоптала, чугунный посох изломала и каменную просвиру изглодала: приходит к избушке и стучится:
- Хозяин с хозяюшкой! Укройте от темныя ночи.
Отвечает старушка:
- Милости просим, красная девица! Куда идешь, голубушка?
- Ах, бабушка! Ищу Финиста Ясна Сокола.
- Ну, красна девица, далеко ж тебе искать будет!
Наутро говорит старуха:
- Ступай теперь к моей середней сестре, она тебя добру научит; а вот тебе мой подарок: серебряное донце, золотое веретенце; станешь кудель прясть — золотая нитка потянется.
Потом взяла клубочек, покатила по дороге и наказала вслед за ним идти, куда клубочек покатится, туда и путь держи! Девица поблагодарила старуху и пошла за клубочком.
Долго ли, коротко ли, другая пара башмаков изношена, другой посох изломан, еще каменная просвира изглодана; наконец прикатился клубочек к избушке. Она постучалась:
- Добрые хозяева! Укройте от темной ночи красну девицу.
- Милости просим! — отвечает старушка. — Куда идешь, красная девица?
- Ищу, бабушка, Финиста Ясна Сокола.
- Далеко ж тебе искать будет!
Поутру дает ей старушка серебряное блюдо и золотое яичко и посылает к своей старшей сестре: она-де знает, где найти Финиста Ясна Сокола!
Простилась красна девица со старухою и пошла в путь-дорогу; шла-шла, третья пара башмаков истоптана, третий посох изломан, и последняя просвира изглодана — прикатился клубочек к избушке. Стучится и говорит странница:
- Добрые хозяева! Укройте от темной ночи красну девицу.
Опять вышла старушка:
- Поди, голубушка! Милости просим! Откудова идешь и куда путь держишь?
- Ищу, бабушка, Финиста Ясна Сокола.
- Ох, трудно, трудно отыскать его! Он живет теперь в этаком-то городе, на просвирниной дочери там женился.
Наутро говорит старуха красной девице:
- Вот тебе подарок: золотое пялечко да иголочка; ты только пялечко держи, а иголочка сама вышивать будет. Ну, теперь ступай с богом и наймись к просвирне в работницы.
Сказано — сделано. Пришла красная девица на просвирнин двор и нанялась в работницы; дело у ней так и кипит под руками: и печку топит, и воду носит, и обед готовит. Просвирня смотрит да радуется.
- Слава богу! — говорит своей дочке. — Нажили себе работницу и услужливую и добрую: без наряду все делает!
А красная девица, покончив с хозяйскими работами, взяла серебряное донце, золотое веретенце и села прясть: прядет — из кудели нитка тянется, нитка не простая, а чистого золота. Увидала это просвирнина дочь:
- Ах, красная девица! Не продашь ли мне свою забаву?
- Пожалуй, продам!
- А какая цена?
- Позволь с твоим мужем ночь перебыть.
Просвирнина дочь согласилась.
- Не беда! — думает. — Ведь мужа можно сонным зельем опоить, а чрез это веретенце мы с матушкой озолотимся!
А Финиста Ясна Сокола дома не было; целый день гулял по поднебесью, только к вечеру воротился. Сели ужинать; красная девица подает на стол кушанья да все на него смотрит, а он, добрый молодец, и не узнает ее. Просвирнина дочь подмешала Финисту ясну соколу сонного зелья в питье, уложила его спать и говорит работнице:
- Ступай к нему в горницу да мух отгоняй!
Вот красная девица отгоняет мух, а сама слезно плачет:
- Проснись-пробудись, Финист Ясный Сокол! Я, красна девица, к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары башмаков железных истоптала, три просвиры каменных изглодала да все тебя, милого, искала!
А Финист спит, ничего не чует; так и ночь прошла.
На другой день работница взяла серебряное блюдечко и катает по нем золотым яичком: много золотых яиц накатала! Увидала просвирнина дочь.
- Продай, — говорит, — мне свою забаву!
- Пожалуй, купи.
- А как цена?
- Позволь с твоим мужем еще единую ночь перебыть.
- Хорошо, я согласна!
А Финист Ясный Сокол опять целый день гулял по поднебесью, домой прилетел только к вечеру. Сели ужинать, красная девица подает кушанья да все на него смотрит, а он словно никогда и не знавал ее. Опять просвирнина дочь опоила его сонным зельем, уложила спать и послала работницу мух отгонять. И на этот раз, как ни плакала, как ни будила его красная девица, он проспал до утра и ничего не слышал.

На третий день сидит красная девица, держит в руках золотое пялечко, а иголочка сама вышивает — да такие узоры чудные! Загляделась просвирнина дочка.
- Продай, красная девица, продай, — говорит, — мне свою забаву!
- Пожалуй, купи!
- А как цена?
- Позволь с твоим мужем третью ночь перебыть.
- Хорошо, я согласна!
Вечером прилетел Финист Ясный Сокол; жена опоила его сонным зельем, уложила спать и посылает работницу мух отгонять. Вот красная девица мух отгоняет, а сама слезно причитывает:
- Проснись-пробудись, Финист Ясный Сокол! Я, красна девица, к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары железных башмаков истоптала, три каменных просвиры изглодала — все тебя, милого, искала!
А Финист Ясный Сокол крепко спит, ничего не чует.
Долго она плакала, долго будила его; вдруг упала ему на щеку слеза красной девицы, и он в ту ж минуту проснулся:
- Ах, — говорит, — что-то меня обожгло!
- Финист Ясный Сокол! — отвечает ему девица. — Я к тебе пришла; три чугунных посоха изломала, три пары железных башмаков истоптала, три каменных просвиры изглодала — все тебя искала! Вот уж третью ночь над тобою стою, а ты спишь — не пробуждаешься, на мои слова не отзываешься!
Тут только узнал Финист Ясный Сокол и так обрадовался, что сказать нельзя. Сговорились и ушли от просвирни. Поутру хватилась просвирнина дочь своего мужа: ни его нет, ни работницы! Стала жаловаться матери; просвирня приказала лошадей заложить и погналась в погоню. Ездила-ездила, и к трем старухам заезжала, а Финиста Ясна Сокола не догнала: его и следов давно не видать!
Очутился Финист Ясный Сокол со своею суженой возле ее дома родительского; ударился о сыру землю и сделался перышком: красная девица взяла его, спрятала за пазушку и пришла к отцу.
- Ах, дочь моя любимая! Я думал, что тебя и на свете нет; где была так долго?
- Богу ходила молиться.
А случилось это как раз около святой недели. Вот отец с старшими дочерьми собираются к заутрене.
- Что ж, дочка милая, — спрашивает он меньшую, — собирайся да поедем; нынче день такой радостный.
- Батюшка, мне надеть на себя нечего.
- Надень наши уборы, — говорят старшие сестры.
- Ах, сестрицы, мне ваши платья не по кости! Я лучше дома останусь.
Отец с двумя дочерьми уехал к заутрене; в те поры красная девица вынула свое перышко. Оно ударилось об пол и сделалось прекрасным царевичем. Царевич свистнул в окошко — сейчас явились и платья, и уборы, и карета золотая. Нарядились, сели в карету и поехали. Входят они в церковь, становятся впереди всех; народ дивится: какой-такой царевич с царевною пожаловал? На исходе заутрени вышли они раньше всех и уехали домой; карета пропала, платьев и уборов как не бывало, а царевич обратился перышком. Воротилися и отец с дочерьми.
- Ах, сестрица! Вот ты с нами не ездила, а в церкви был прекрасный царевич с ненаглядной царевною.
- Ничего, сестрицы! Вы мне рассказали — все равно что сама была.
На другой день опять то же; а на третий, как стал царевич с красной девицей в карету садиться, отец вышел из церкви и своими глазами видел, что карета к его дому подъехала и пропала. Воротился отец и стал меньшую дочку допрашивать; она и говорит:
- Нечего делать, надо признаться!
Вынула перышко; перышко ударилось об пол и обернулся царевичем. Тут их и обвенчали, и свадьба была богатая! На той свадьбе и я был, вино пил, по усам текло, во рту не было. Надели на меня колпак да и ну толкать; надели на меня кузов:
- Ты, детинушка, не гузай (не мешкай), убирайся-ка поскорей со двора.